Риск — дело благодарное.
— Геннадий Антонович, чем была обоснована необходимость совершенствования законодательства в сфере стимулирования экспорта?
— Как показывает практика, процедуру доступа к таким механизмам, как экспортное кредитование и страхование, необходимо упрощать. На это настойчиво указывали предприятия, отраслевые министерства и концерны. Поэтому было принято решение внести дополнения и изменения в действующее законодательство. В частности, Указом № 126 предусмотрено введение нового страхового продукта с поддержкой государства — страхования экспортного факторинга. Этот инструмент обкатан, поскольку ранее мы удачно реализовали несколько таких проектов через коммерческие банки. Однако это обходилось предприятиям дороже. Что это дает предприятию? Возможность получить валютную выручку, не дожидаясь ее поступления из-за рубежа, что ускоряет оборачиваемость средств. А банк, которому переходит факторинг, застрахован от валютного риска и невозврата выручки.
Еще один важный момент — со вступлением в силу положений Указа № 126 при наличии полиса страхования экспортного риска с поддержкой государства предприятие будет освобождаться от необходимости продлевать в Нацбанке срок возврата валютной выручки. Следующее новшество в большей степени касается малых и средних предприятий: решение о выдаче кредитов до $ 500 тысяч достаточно будет согласовать на уровне Министерства финансов, что упростит процедуру.
— В каких случаях компания «Белэксимгарант» принимает решение о принятии рисков по страхованию самостоятельно?
— На сегодняшний день величина таких экспортных контрактов ограничена 5 % собственного капитала нашей компании, что составляет около $ 3,5 млн. Замечу, что в начале 2011 года мы могли самостоятельно принять риск по сделке на $ 7,7 млн., т.е. в результате девальвации наш капитал обесценился более чем в 2 раза. Поэтому мы вышли с инициативой повысить норматив до 10 %, и она была поддержана. Более того, принято решение увеличить собственный капитал за счет прибыли, которая осталась в нашем распоряжении по итогам работы в прошлом году.
— Как механизмы страхования экспортных контрактов зарекомендовали себя в кризисные моменты?
— В 2009 году у многих наших зарубежных коллег упали объемы страхования, они просто побоялись в этот период брать на себя эти риски. У нас, наоборот, был всплеск. Он обошелся «Белэксимгаранту» большими убытками, но в течение одного-двух лет мы практически все вернули. Зато белорусские экспортеры не потеряли рынки сбыта, а многие даже воспользовались благоприятной ситуацией ухода с рынков их конкурентов.
Ситуация 2011 года тоже была непростой, но тогда объемы страхования упали. Одна из причин — республике была нужна валюта, поэтому предприятия старались максимально отгружать товар по предоплате. Понятно, что страхование здесь не требуется. И другой момент: банки по тем или иным причинам не выдавали кредиты под экспортные контракты, заключенные в рамках решений правительства. Так, в прошлом году было принято 5 постановлений Совмина на общую сумму $ 54 млн. и € 2,25 млн. Фактически реализовано только одно — на сумму $ 5,7 млн. По нашим оценкам, в этом году ситуация значительно улучшится. На сегодняшний день уже выдано два валютных кредита по решению правительства, на подходе еще несколько. Рассмотрены заявки на сумму около $ 100 млн., а в целом по году мы рассчитываем выйти на $ 200 млн.
— Очевидно, сегодня банки не в полной мере задействованы в реализации механизмов стимулирования экспорта. Считается, что изменить ситуацию может создание специализированного экспортно-импортного банка. На каком этапе обсуждение этой идеи?
— Этот вопрос периодически поднимается, но определенности нет. Вопрос в том, что для создания такого банка нужен очень большой капитал. Например, экспортное агентство России «ЭКСАР» имеет уставный фонд в $ 1 млрд., и они заявили о его увеличении. Однако мы к созданию экспортно-импортного банка все равно придем: жизнь заставит. Я думаю, частично эту проблему можно решить и на нынешнем этапе: поручить одному из действующих коммерческих банков серьезно заняться этим направлением, создать соответствующее структурное подразделение. В 2005 году экспортно-импортным банком был определен «Белпромстройбанк», но попытка закончилась неудачно. В основном они выступали как банк-агент по привлечению связанных иностранных кредитов, что для нас фактически означало увеличение импорта. В рамках Указа № 534 сегодня активно работает «Беларусбанк». Первую сделку мы заключили в 2008 году, когда нерезиденту был выдан экспортный кредит под поставку 100 автобусов МАЗ на Кубу. Минский автомобильный завод сразу получил валютную выручку, мы застраховали риск невозврата кредита, проект еще не завершен, платежи продолжают поступать по графику. Конечно, для экспортера такой механизм — весомая поддержка.
— Что вы предпринимаете, чтобы осуществлять возврат валютной выручки?
— Я замечу, что наши предприятия порой работают на рынках, где практически никого нет. Например, европейцы просто боятся экспортировать в страны с высокими рисками, они не знают, как с ними справляться. Мы более гибко подходим к этому вопросу, находим контакты, выясняем, какая политическая и экономическая обстановка в стране, что собой представляет контрагент, как работает банковская система. Один из примеров — мы застраховали крупный контракт на поставку тракторов в Пакистан, где даже нет нашего дипучреждения. Под наше покрытие идет экспорт в такие страны, как Афганистан, Мьянма, ЮАР, Марокко, не говоря уже о традиционных партнерах Беларуси. Мы не идем на поводу у предприятий, страхуя уже подготовленный ими экспортный контракт, а фактически совместно выстраиваем схему продажи их продукции. И тогда мы знаем, что в случае каких-то рисков деньги можно будет достать.
— Как вы решаете вопросы выплат страхователям и возврата средств в порядке суброгации?
— Это очень важный для нас вопрос, поскольку после финансового кризиса мы выплатили в 2009 году Br 22,4 млрд., это был сложный период. Для сравнения: в 2010 году выплаты составили уже Br 11 млрд., а в 2011-м — только $ 2,5 млрд. Но по этим обязательствам долги перешли к нам, и мы уже работали с зарубежными контрагентами по их взысканию, поэтому здесь наблюдалась обратная тенденция. В 2010 году мы вернули Br 8,2 млрд., в 2011-м — Br 20,7 млрд. Получилось, что в 2011 году мы больше вернули по суброгации, чем заработали на привлечении страховых премий. Да, для нас проблематично вымывание ресурсов, но в то же время предприятия остаются при оборотных средствах, им не нужно обращаться в банки за дорогими кредитами. Они пускают деньги в оборот, и конвейер продолжает работать.
Источник: Рэспублiка