ГАРАНТ: Иск о неосновательном обогащении из-за ошибочных форм КС-2
В арбитражном суде заявлен иск заказчика к подрядчику о неосновательном обогащении ввиду подписания ошибочных форм КС-2 и оплаты по ним, вследствие чего образовалась переплата выполненных работ. В качестве доказательства предоставлен результат строительно-технической экспертизы о превышении объемов работ, указанных в форме КС-2, над фактически выполненными. Решения по данному делу не принято.
Возможно ли уступить такое требование заказчиком третьему лицу и заявить о замене истца?
Рассмотрев вопрос, мы пришли к следующему выводу:
Действующее законодательство не содержит каких-либо запретов на уступку требования неосновательного обогащения, равно как не содержит условий о возможности такой уступки только после вступления в законную силу решения суда о взыскании такого неосновательного обогащения в пользу первоначального кредитора.
Обоснование вывода:
Согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона. Как установлено п. 1 ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Согласно п. 1 ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.
Предмет договора цессии определен в п. 1 ст. 382 ГК РФ. Согласно этой норме право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования).
Отсюда можно сделать вывод о том, что новому кредитору может быть передано только существующее право, то есть такое право (требование), которое существует на момент его перехода к цессионарию. Цедент отвечает перед цессионарием за недействительность переданного ему требования (ст. 390 ГК РФ); под недействительным понимается как право (требование), которое возникло бы из обязательства при условии действительности сделки, так и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право (п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 N 120).
Вместе с тем это не означает, что уступить можно только права по обязательству, существующему на момент заключения договора цессии, и только те права (требования), которые возникли к моменту заключения этого договора. Закон допускает уступку требования по обязательству, которое возникнет в будущем (будущего требования), в том числе требования по обязательству из договора, который будет заключен в будущем (п. 1 ст. 388.1 ГК РФ). В этом случае будущее требование переходит к цессионарию с момента его возникновения или приобретения цедентом, однако соглашением сторон договора цессии может быть предусмотрено, что будущее требование переходит позднее (п. 2 ст. 388.1 ГК РФ).
В соответствии с п. 11 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК РФ о перемене лиц в обязательстве" возможность уступки требования не ставится в зависимость от того, является ли уступаемое требование бесспорным, обусловлена ли возможность его реализации встречным исполнением цедентом своих обязательств перед должником (п. 1 ст. 384, ст. 386, 390 ГК РФ).
Действующее законодательство не содержит специальных норм, устанавливающих запрет на уступку права требования неосновательного обогащения (как будущего, так и существующего).
По смыслу ст. 1102 ГК РФ денежное обязательство должника по возврату или возмещению стоимости неосновательного обогащения считается возникшим с момента фактического неосновательного приобретения или сбережения имущества должником за счет кредитора. В силу специфики кондикционного обязательства лицо обязано возвратить неосновательно полученное незамедлительно с того момента, когда узнало или должно было узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.09.2015 N 15АП-10832/15).
В судебной практике распространен также и подход, предполагающий, что к описанным в вопросе отношениям должны применяться правила п. 2 ст. 314 ГК РФ, согласно которому в случаях, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения и не содержит условия, позволяющие определить этот срок, а равно и в случаях, когда срок исполнения обязательства определен моментом востребования, обязательство должно быть исполнено в течение семи дней со дня предъявления кредитором требования о его исполнении, если обязанность исполнения в другой срок не предусмотрена законом, иными правовыми актами, условиями обязательства или не вытекает из обычаев либо существа обязательства (постановления АС Дальневосточного округа от 12.07.2016 N Ф03-2453/16, Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.08.2014 N 19АП-4116/14 и от 13.02.2014 N 19АП-343/14, апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 15.05.2017 по делу N 33-2218/2017, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 23.07.2021 N Ф04-2975/21 по делу N А75-15157/2020, постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.02.2021 N 08АП-14781/20 по делу N А75-15157/2020).
Таким образом, закон связывает момент возникновения обязанности по возврату неосновательного обогащения с моментом, когда лицо узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения, а не с моментом, когда факт неосновательного обогащения установлен вступившим в законную силу решением суда.
В рассматриваемой ситуации, учитывая, что подрядчик осведомлен о наличии на его стороне неосновательного обогащения, поскольку, как следует из вопроса, в настоящий момент соответствующий спор рассматривается в судебном порядке, требование о возврате неосновательного обогащения уже носит реальный характер и соответствует условиям, приведенным в ст. 382 ГК РФ.
Данные выводы также подтверждаются соответствующей судебной практикой (смотрите, например, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11.05.2021 N 09АП-22137/21 по делу N А40-966/2020, постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.12.2018 N 18АП-16781/18, постановление Двадцать первого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2019 N 21АП-3533/18).
Кроме того, отметим также следующее. В силу п. 1 ст. 390 ГК РФ цедент отвечает перед цессионарием за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение этого требования должником, за исключением случая, если цедент принял на себя поручительство за должника перед цессионарием. При уступке цедентом должно быть соблюдено в том числе условие, согласно которому уступаемое требование существует в момент уступки, если только это требование не является будущим требованием (п. 2 ст. 390 ГК РФ). Согласно п. 3 анализируемой статьи при нарушении цедентом указанных выше правил цессионарий вправе потребовать от цедента возврата всего переданного по соглашению об уступке, а также возмещения причиненных убытков.
В п. 1 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.10.2007 N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что недействительность передаваемого по договору цессии требования порождает ответственность цедента перед цессионарием, а не недействительность договора цессии.
Таким образом, недействительность (отсутствие) требования, переданного по договору цессии, не влечет за собой недействительность самого договора цессии. Уступая право по недействительному или несуществующему (например, уже исполненному должником) обязательству, цедент фактически нарушает свою обязанность по договору цессии, которая заключается в передаче цессионарию предмета договора - права (требования) к должнику. Следовательно, речь идет не о недействительности договора цессии, а о неисполнении его со стороны цедента.
Применительно к рассматриваемой ситуации сказанное означает, что даже в том случае, если заявленный иск о взыскании неосновательного обогащения не будет удовлетворен, уступка права требования по данному такому обогащению не может быть признана недействительной. В таком случае цедент будет обязан в силу ст. 390 ГК РФ вернуть цессионарию все полученное от последнего в рамках проведенного договора цессии (смотрите, например, постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 22.05.2018 N 06АП-1322/18).
Согласно п. 33 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 54, если в период рассмотрения спора в суде состоялся переход прав кредитора (истца) к третьему лицу, суд по заявлению заинтересованного лица и при наличии согласия цедента и цессионария производит замену истца в порядке, установленном ст. 44 ГПК РФ, ст. 48 АПК РФ.
С учетом изложенного полагаем, что заключение договора уступки права требования неосновательного обогащения и последующая замена стороны в соответствующем судебном споре не противоречат действующему законодательству.
Подчеркнем, что изложенный вывод является нашим экспертным мнением, основанным на информации, которая содержится в вопросе. Окончательный вывод по этому вопросу может сделать только суд исходя из конкретных обстоятельств дела и представленных в материалы дела доказательств.