Экспертами ГАРАНТа рассмотрена возможность взыскания компенсации валютного риска, уступленной по договору цессии

По договору цессии предприятие "А" приобрело у банка право требования долга от предприятия "Б" по кредитному договору, в том числе основной долг, проценты, компенсацию валютного риска. Далее предприятие "В" по договору цессии приобрело у предприятия "А" право требования долга от предприятия "Б".

Впоследствии решением суда кредитный договор, заключенный между предприятием "Б" и банком, в части обязательства оплатить компенсацию валютного риска был признан ничтожным (в деле о признании ничтожным условия договора о компенсации валютного риска предприятие "А" было привлечено в качестве третьего лица). На основании этого предприятие "В" обратилось в суд с требованием взыскать с предприятия "А" сумму, оплаченную предприятием "В" по договору цессии за компенсацию валютного риска.

Является ли предприятие "А" добросовестным приобретателем? Может ли с учетом этого быть истребована от предприятия "А" стоимость компенсации валютного риска? Может ли это явиться основанием для отказа в иске? Возможно ли в судебном процессе перемена ответчика на предприятие "Б" или на банк? Существует ли иной способ взыскания компенсации валютного риска с предприятия "Б" или с банка, между которыми была заключена ничтожная сделка?

Рассмотрев вопрос, мы пришли к следующему выводу:

Цедент (Предприятие "А") обязан вернуть все полученное от цессионария за недействительное требование, независимо от своей вины или добросовестного заблуждения относительно действительности уступаемого требования.

Аналогичное требование (о возврате всего переданного по соглашению об уступке), а также требование о возмещении причиненных убытков Предприятие "А" вправе предъявить банку.

Замена цедента как ответчика по иску о возврате всего полученного по договору цессии на иное лицо возможна в случае перевода долга с согласия кредитора (истца).

Обоснование вывода:

1. В случае, когда предметом договора цессии является требование, оказавшееся недействительным, цессионарий вправе потребовать от цедента возврата всего переданного по соглашению об уступке, а также возмещения причиненных убытков (п.п. 1, 3 ст. 390 ГК РФ). Под недействительным требованием понимается в том числе требование, не возникшее из договора по причине его недействительности (п. 1 информационного письма Президиума ВАС Российской Федерации от 30.10.2007 N 120).

Закон не связывает обязанность по возврату всего полученного от цессионария с обстоятельствами субъективной добросовестности цедента. Как указал ВАС РФ, для целей применения ст. 390 ГК РФ не имеет правового значения, что обстоятельство, свидетельствующее о недействительности переданного права, установлено после заключения договора и по объективным причинам не могло быть выявлено ни одной из сторон спора при всей степени разумности и осмотрительности, требующихся от них в соответствующих отношениях (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 мая 2012 г. N 527/12).

Возврат цессионарию цены, уплаченной им за недействительное требование, не является формой возмещения убытков или иным видом ответственности за нарушение обязательства, поскольку осуществляется в связи с отсутствием встречного предоставления (отсутствием требования, за которое уплачена цена), компенсируя неэквивалетность имущественных предоставлений сторон по договору (п. 4 ст. 453 ГК РФ, п. 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 июня 2014 г. N 35). В связи с этим обязанность вернуть цену, уплаченную цессионарием за недействительное право, возникает также независимо от вины цедента.

Вопрос о наличии или отсутствии вины может обсуждаться при рассмотрении требования о возмещении причиненных убытков или о применении иных мер ответственности. Но и в этом случае необходимо учитывать, что лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, по общему правилу несет ответственность независимо от своей вины (кроме действия обстоятельств непреодолимой силы), если иное не предусмотрено договором (п. 3 ст. 401 ГК РФ).

Таким образом, обязанность цедента вернуть цену, уплаченную цессионарием за недействительное право, возникает независимо от вины или добросовестного заблуждения цедента относительно действительности уступаемого требования, поскольку оставление уплаченной цены у цедента привело бы отношения сторон в состояние неэквивалентности.

В свою очередь, цедент, который сам ранее заключил договор о приобретении недействительного требования у банка, вправе предъявить банку аналогичное требование о возврате всего переданного по договору за недействительное право, а также требование о возмещении убытков, возникших в связи с уступкой недействительного права (п.п. 1, 3 ст. 390 ГК РФ). Трехлетний срок исковой давности для предъявления соответствующих требований начинает течь не с момента, когда банком произведено ненадлежащее исполнение, а со дня, когда обстоятельство, свидетельствующее о недействительности переданного права, установлено судом, при условии, что дефект переданного права по объективным причинам не мог быть выявлен при всей степени разумности и осмотрительности, которая требовалась от приобретшего требование лица по условиям оборота (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 мая 2012 г. N 527/12, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 29 ноября 2013 г. N 09АП-38055/13).

2. В силу принципа относительности обязательственного правоотношения по общему правилу, предусмотренному п. 3 ст. 308 ГК РФ, обязательство не создает прав и обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). Соответственно, стороны обязательства не могут выдвигать в отношении третьих лиц возражения, основанные на обязательстве между собой, равно как и третьи лица не могут выдвигать возражения, вытекающие из обязательства, в котором они не участвуют (п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54).

Поэтому в случае заключения нескольких последовательных договоров уступки цессионарий по любому последующему договору не приобретает прав к цедентам по предшествующим договорам уступки. Требование о возврате переданного по договору цессионарий вправе предъявить только к цеденту, являющемуся стороной заключенного с ним договора. В соответствующем споре именно такое лицо должно выступать надлежащим ответчиком.

Добросовестное заблуждение цедента относительно действительности уступаемого требования не является основанием для перенаправления требования цессионария о возврате уплаченной цены к цеденту по предшествующему договору цессии (постановление Арбитражного суда Московского округа от 5 марта 2020 г. N Ф05-1822/20 по делу N А40-106905/2019) либо для предъявления требования об уплате недействительного долга к должнику (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 13 июня 2019 г. N Ф02-2435/19 по делу N А19-15693/2014).

Процессуальное правопреемство обусловлено правопреемством в материальном правоотношении, которое возможно на основании закона либо договора (ч. 1 ст. 48 АПК РФ, ст.ст. 391, 392.2 ГК РФ). Поскольку о наличии оснований, предусмотренных законом, в вопросе не упоминается, замена ответчика в таком случае возможна на основании договора о переводе долга с цедента (Предприятие "А") на иное лицо. Соответствующий перевод долга допускается исключительно с согласия кредитора (Предприятия "В") (п.п. 1, 2 ст. 391 ГК РФ).

Недействительная часть сделки не влечет юридических последствий, на которые она направлена (п. 1 ст. 167, ст. 180 ГК РФ), то есть не влечет возникновение у должника обязанностей, предусмотренных этой частью сделки. А поскольку в разрешенном судом споре о признании кредитного договора (в части компенсации валютного риска) недействительным цедент (Предприятие "А") был привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, он, в силу преюдициального значения вступившего в силу судебного акта (п. 2 ст. 69 АПК РФ), не может ссылаться на действительность соответствующей части кредитного договора и требовать от должника компенсации валютного риска.